Игорь Негатин - Псарь [litres]
– Побудь еще немного, я сейчас пришлю сменщика, – сказал я и ушел вниз.
Нет, я понимаю Димку Воронова. Парень сначала болтался на диком берегу у Грэньярда, потом мирно копался с железками в замке. Под занавес провел два месяца в темнице. Тут, знаете ли, любой в пессимиста превратится! А он молодец, не сломался. Но настроение у него было упадническим. Ничего, это лечится! Бабами и победами.
Я спустился по лестнице на первый этаж. Приближаясь к выходу, услышал разговор Стоука и Трэмпа. Да, я знаю, что подслушивать нехорошо, но так уж вышло.
– Серж все сделал правильно, – послышался рокочущий бас Мэдда. – Переговоры провел как старый и опытный суарнор. Дал шанс Крэю уйти с достоинством. Уйти не просто так, а сохранив лицо перед командой.
– Будем надеяться, что капитан не дурак и понял намек.
– Беррэнт дэ вьерн, Трэмп! Будь он дураком, не был бы капитаном этих головорезов!
– Ты прав, – ответил Рэйнар, – но замок, учитывая земли, стоит дороже двадцати тысяч.
– Дороже, – пробурчал Стоук. – Но капитан Крэй не знает, сколько у нас бойцов! Серж не зря обмолвился про двадцать стрелков, а сколько их может быть в замке? Сотня? Да и про северные владения упомянул. Кто знает, сколько воинов пришли с ним с севера?
– У капитана есть шпион в городе, – напомнил Рэйнар. – Помнишь нищего?
– И что толку от этого нищего, если капитан два месяца здесь не был?
– Пожалуй, ты прав.
– Вот именно! – наставительным тоном заметил Мэдд. – Так что капитану проще забыть про замок.
– Тем более что серебро они получили.
– Вот именно! Уйдут на юг и пару месяцев будут пировать.
– А если нет? – хмыкнул Рэйнар.
– Если останутся у стен Альдкамма, рискуют свернуть шеи и потерять все. Мертвым, как известно, деньги не нужны! Как там Серж назвал эти переговоры?
– Я не расслышал, – сказал Трэмп, – но если не ошибаюсь, он назвал их «chertoffij blef». Потом добавил что-то, похожее на «ohrenetj». Надо будет спросить у Андрэ, что это значит.
– Не знаю, что это такое, но думаю, ему удалось. Самое плохое, что может случиться…
– Если сегодня или завтра вернутся двадцать разбойников, бродящих по нашим землям.
– Тогда мы здесь и поляжем. Но вот что я тебе скажу, Трэмп, – пробурчал Мэдд. – У нас на севере говорят, что лучше умирать плечом к плечу с волками, чем жить с крысами.
– Соглашусь с тобой, старина…
Дальше я не стал слушать и застучал сапогами по лестнице. Вышел из дверей донжона и кивнул парням:
– Ну что, вы готовы порыться в трюме этой каракатицы? Трофеи – дело святое!
– Беррэнт дэ вьерн! Трофеи?! – хором спросили они.
– Вы не хотите? Ваше право! Значит, все мне достанется! – хмыкнул я и с удовольствием посмотрел, как вытягиваются их лица. – Слушайте сюда…
Нет, я не собирался брать на абордаж посудину Оушера Крэя. Понимал, что нас разнесут в клочья, раньше чем поднимемся на борт. Мы же, прости господи, не бушковские головорезы. Да и оружия у нас не было. А жаль. Не помешали бы штук десять автоматов и крупнокалиберный пулемет вроде «Утеса». Или гранатомет. Хреновые мы попаданцы, если разобраться! Уже несколько месяцев в Асперанорре, а ни пушки, ни завалящего автомата не собрали. Ладно, мечты в сторону – есть дела и поважнее.
– Короче, эти ребята просто так не уйдут, – подвел я итог. – У нас ничтожные шансы на успех, но и выбор невелик. Бьюсь об заклад, что перед рассветом морячки капитана Крэя начнут бодро карабкаться на стены.
– Зачем?
– Чтобы потрогать нас за самое дорогое, – пояснил я. – А заодно прощупать оборону.
– И вы предлагаете…
– Именно.
– Да помогут нам боги, – пробурчал Мэдд и уточнил: – Хаббе и Даггри.
– Да, парни, – кивнул я. – Пусть эти боги будут щедры и милостивы…
Знаете, буду честен. Я правда всей душой надеялся на помощь местных богов. Иначе надеяться было не на что.
Темнеет осенью рано. Казалось, еще солнце светило, а глянул, и все – стемнело. Сумерки надвигались быстро. Еще несколько часов, и на небосводе, украшенном звездами, появятся три луны.
Самая большая – золотистого цвета. Рядом с ней – красный карлик. Раза в три меньше, чем золотая. Еще одна – нежно-розовая с причудливыми оранжевыми пятнами. Одна радость, что осенью ночи темнее, чем летом. Да и тучки надвигались. Так что… все шло по плану. Авантюрному до безумия, но что делать прикажете?
Господи, увидел бы меня сейчас кто – обделался бы от страха. Еще днем мы вытопили из сала, висевшего в нашей кладовке, жир. Смешали его с сажей из печной трубы, и получилась неплохая вакса. Если этой смесью намазаться, такой бравый негр получится, что только держись! Вот я и перепачкался этой мазью с головы до ног. Во-первых – не так заметно. Во-вторых – не сразу замерзну. Вода, хоть и подогретая теплым течением, все равно холодная. Градусов двенадцать, не больше. На мне из одежды только нижнее белье и два ножа. Один нож висит на шее, а второй закреплен на предплечье. Ну и английская булавка в зубах, если ногу или руку сведет судорогой.
Судно от меня скрыто скалой. Это хорошо. Когда мы подошли к берегу, совсем стемнело. Луны еще не взошли, так что заметить нас было невозможно. Рэйнар и Мэдд, закутавшись в черные плащи, укрылись среди камней.
Когда они днем выслушали мой план, у них глаза на лоб полезли. Сказали, что это безумие и так никто не делает. Да, согласен. Но что прикажете предпринять? Сидеть и ждать штурма? Покорно благодарю!
Пока доплыву, глядишь, и тучки набегут. Рядом плеснула какая-то рыба, и я похолодел. Ну их к дьяволу! Наслушался в Сьерра от хозяина гостиницы о разных морских чудовищах. Каких только не бывает! Господи, давай они тоже будут уважать местных богов? Уважать и не трогать простого черномордого землянина, который, тьфу… Соленая вода – это гадость! Ветер начал усиливаться. Нет, еще не штормило, но морскую воду хлебал литрами.
Паршивые четыреста метров, отделяющие меня от корабля, я плыл больше часа. Сносило к берегу. Добрался до скалы, немного передохнул, уцепившись за камни, и двинул дальше.
Ну вот, наконец-то! Добрался до якорного каната и уцепился за него. Цепей здесь, слава богу, еще не делали. Железо дорого. Отдохнул, послушал. На корабле было тихо.
– С богом, – шепнул я и начал перепиливать якорный канат.
Резал долго. Он, зараза такая, оказался очень прочным. Судно покачивало на волне, и трос то ослабевал, то натягивался. Наконец закончил. Осталось несколько волокон. Дождался, пока ослабнет трос, помянул добрым словом писателя Стивенсона и перерубил последние волокна…
